Aliestre

[Aliestre]

Черный вихрь

 

 

Не знаю, было ли у вас такое... может быть, со мной что-то не так, но иногда в моей жизни бывают очень странные периоды. Начинается все с того что я просыпаюсь ближе к утру и ощущаю как воздух содрогается от размеренных взмахов крыльев Ночи. Слышу биение Ее сердца, дыхание, все признаки присутствия живого организма. Становится до дрожи холодно, будто бы откуда-то дует прохладный ветер. Затишье, не предвещающие ничего хорошего, затишье перед бурей. Темнота вокруг становится вязкой, готовой укрыть от надвигающегося вихря. Попытки уснуть ни к чему не приводят, только ворошат тот тлен, что остался во мне от былого человеческого существа. Первые порывы черного ветра обжигают сознание, обличают остатки человека в нем и медленно испепеляют их. Как перед смертью, в мыслях пробегают давно забытые случаи из детства, все они покрыты такой странной, загадочной пеленой Тьмы, будто бы я с рождения была тем, кем являюсь сейчас. Ощущение такое, будто где-то далеко, в других мирах, свершается нечто крайне важное для Тьмы и всех ее адептов, может в очередной битве со Светом наши войны одержали победу и объявляют о ней таким образом? Хочется сию же минуту встать с кровати и отправиться туда, где никто не потревожит моменты рождения самых безумных темных фантазий. Хочется чтобы эта страшная буря не прекращалась и сделала из меня настоящего демона в человеческом обличии.

 

Сейчас 2 часа ночи и мне совсем не хочется спать. Я пью кофе и размышляю о том что происходит в моей душе. Когда все пройдет, останется только чувство глубокого разочарования и пустоты, но надо попытаться не допустить его хотя бы в этот раз. Завтра кладбище, которое я привыкла считать своим, снова примет меня, укрыв в прохладной тени от безучастных взглядов людей, может быть, оно даст мне сил вызывать и поддерживать в себе этот Черный Вихрь...

 

 

---------------------------------------------

 

Один в чужом мире

 

 

Старый, тусклый фонарь скудно освещал небольшой пятачок под собою с лавочкой посередине. На этой старинной лавочке отдыхал после трудового дня гражданин неопределенного возраста. Погрузившись целиком в себя, он рассеяно окидывал взглядом ветхий, опустевший дворик, который был закрыт от посторонних глаз такими же старинными домами, сквозь стекла темных очков, хотя на улице и без того давно уже стемнело.

 

Близилась ночь, гасли окна. Никого не было вокруг, потому что эти психи наверно боятся темноты, ведь она оставляет каждого наедине с собой и заставляет Задуматься о своем существовании. Боятся таких как этот мирный человек, просто сидящий и размышляющий о жизни. О своем одиночестве, которым он упивался, о своей непонятости окружающими, которой он больше всего, в тайне, гордился. Правда, он был настолько в своем роде одинок, что даже тайны ему хранить было не от кого.

 

Чего ради они поделили один ничтожный мир на всех? Получается что все они думают об одном и том же, хотят одного и того же. Какая между ними разница? В детстве, давным-давно, ему казалось что где-то должен быть огромный завод по производству одинаковых людей, которые только рождаются и умирают, а остальное время тоскуют, страдают и жалуются. Но жизнь это так прекрасно! Даже если жизнь одна на всех, ею надо дорожить. Он обладал Своей жизнью и Своим миром, которые не совпадали с чужими. Наверно, поэтому его назвали бы зверем, нелюдем, жестоким и бездушным. Только потому что он побрезговал принять то что ему предлагали рабы своих привычек - жить подобно стаду, вместе со всеми. И еще потому что у него всегда было свое чувство прекрасного. Как им не понять что за истинную красоту приходится платить, платить дорого. Но красота - это то, ради чего стоит жить... уже другим.

 

Из подъезда напротив вышла девушка и уверенно застучала каблучками по асфальту в сторону шоссе.

 

Она тоже не боится темноты, как и гражданин, отдыхающий в столь поздний час во дворике. Такое хрупкое, юное создание так бесстрашно отправляется куда-то на ночь глядя, не прихватив с собою даже сумочки... и явно не спешит никуда, хотя метро уже скоро закроется и дороги пустеют потихоньку....Он привстал со скамейки, оказавшись крепким молодым человеком подозрительной наружности, и последовал за девушкой. Она не слышала его шагов, иначе тот час бы обернулась и закричала.

 

Смелость должна поощряться. Он подкрадется поближе и подарит ей Бесценное, самое дорогое чем сам обладает....Его рука на миг скрылась в кармане пальто, а когда показалась снова, в ней блеснул острый металлический предмет. Этот момент всегда сводил его с ума своим изяществом, будто бы он делал взмах большим черным крылом. Через секунду появлялся звук - приятный, потрескивающий. Звук рвущихся тканей, треснувшей бренной человеческой плоти. И вот юное создание уже падает к нему на руки, обагряя кровью блестящий асфальт, его перчатки и свою одежду. Он поднимает ее и несет дальше, тихонько укачивая, отправляя в сладкий вечный сон. Каждый раз он был так же полон любви к своей жертве, просто по-другому он не умел любить. Девушка смотрела на него остекленевшими глазами, ее мышцы еще иногда вздрагивали, но сердце уже почти не билось. Подарит он ей теперь уютную могилу на городском кладбище среди других таких же или придумает что-то иное? Нет, он не придаст свою возлюбленную стаду, которое ненавидит не таких как они. Он сбросит ее в бурные воды канала, протекающего здесь уже сотни лет. И будет еще долго провожать взглядом уплывающее в даль тело, душа которого навсегда останется с ним. Как и те, другие. Каждое убийство для него было моментом любви, самой чистой и бескорыстной...

 

 

---------------------------------------------

 

Спрыгнуть с ума

 

 

От счастья или горя - какая разница? Мы ходим по лезвию бритвы, с одной стороны которой смерть, с другой - сумасшествие. Какая разница, кто толкнет нас в одну из этих пропостей? Брат или едва знакомый человечек могут натворить с нашим разумом такое, что не захочется больше продолжать этот странный путь, однажды задавшись вопросом "Чего ради?" и не найдя ответа. Мы превратили свою жизнь в ужаснейшую из комедий и смешнейшую из трагедий, словом, в сплошной гротеск. Спросите "Чего же здесь смешного?", я отвечу что со стороны людей все мы выглядим глупо, как множество кучек псевдо-богемных позеров, которые только прожигают свою жизнь пороками и очень этому рады. Не забывайте, господа, что толпа, как бы кошмарно ни смотрелись психологические портреты ее отдельных персонажей, может затоптать, так что давайте принимать ее так же как и установленный государством закон, как погоду за окном... Куда же деться от нее?

 

Трагедия же в том, что наша жизнь как старая жестокая сказка: каждый шаг - боль, а каждое хоть немного искреннее усилие ума остается за гранью понимания окружающих живых существ. Если вам посчастливилось увидеть меня на улице, спокойным шагом идущей рядом с каким-нибудь похожим существом, вам и в голову не могло придти, где и какими судьбами мы встретились. Как нашли друг друга и решили что следуем одним путем...

 

Я уже очень много писала о тех радостях, которые мы сами себе любезно предоставили, отказавшись от единства с толпой и приняв то что нам более всего свойственно. Я писала еще о том, сколько удовольствия мы извлекаем из людского ужаса, из всего того что кажется "разумным овцам" непостижимым, безобразным. За все приходится платить. Мы никогда не сможем покинуть Левый Путь, нам уже не обернуться назад, хотя мы и не рабы. Мы не можем радоваться тому что ценят большинство экземпляров мира сего, нам все это глубоко противно.

 

Так чего же ради мы "убили" свою жизнь, что же мы творим, почему не ведем себя как все нормальные люди? Ответ прост. Хотя, как и любой ответ, мне пришлось доставать его из самых глубин Ада моей души, безжалостно к себе и в то же время пытаясь не исказить ни капли его смысла. Это наша природа. Это как раз та ниша, которая нам была уготована.

 

Вы сомневались в нашем счастье - вот, прочтите.

 

Вы хотели видеть обратную сторону медали - прошу, уважаймые скептики.

 

 

---------------------------------------------

 

Сочувствую...

 

 

Сочувствую тем кто не знает о нашем существовании. Сочувствую тем кто отрицает нас. Сочувствую тем кто не готов ко встрече с нами. Когда Парвый путь Света превратится в могилу, никто больше не увидит истину в самой ее нелепой форме. Мы все увидим как она будет рождаться и расцветать на наших глазах для тех кто ее достоин.

 

Вы полагаете что мы мерзки, что все мы поклоняемся грязи. Вы видите нас стоящими перед алтарями и взывающими к Тьме, в пьянстве бьющимися над непонятными символами, проливающими невинную кровь и сквернословящими священнослужителям. Зачем нам ваши холмы с крестами? Зачем нам ваши молитвы и крестные ходы, посты, ваше невежество и набожность, ложная забота? Вы не посмеете притронуться к тому что для нас прекрасно и дорого, потому что оно внутри нас, все это нематериально в вашем понимании. Что ваши распятия догмы и книжонки против нашей Воли, Страсти и нашего Стремления к развитию? Где ваши божества? На небесах. А Сатана в наших сердцах, Тьма в каждой клетке наших тел.

 

Иисуса распяли для вашей потехи, он мертв, Сатана же сам разорвал себя на куски чтобы возродиться в наших душах Великим Князем. Он дал нам то что бесценно. Он наш друг и брат.

 

Но как же кровавые мессы и дебоши в местах святынь? Да, многие из нас любят развлекаться таким образом. Для истинного Сатаниста такие игры абсолютно ничего не значат, кроме психологической разгрузки. Вас весело пугать утробным рычанием, шипами и железом, краской на лице и вычурными фразами. Бойтесь, нам весело от этого.

 

 

---------------------------------------------

 

По ту сторону грани или "Машины у ворот Ада не ставить!"

 

 

Сколько людей в наши дни называют себя атеистами и гордятся этим… не понимая, в чем собственно заключается атеизм. Одно только неверие в бога не делает человека выше других, тех что стоят в церквях на коленках перед образами. Они тупо верят - а он так же тупо не верит, и в чем разница? И для чего присваивать себе неверное название мировоззрения, просто из-за неприязни к паранормальному? Человек не кажется умнее когда без разбора отбрасывает все то, чего не хочет принять. По сути, это те кто живут в мире своих фантазий, а не наоборот.

 

Того кто задался целью выяснить существование того или иного явления вполне можно понять. Атеизм строится на здоровом скептицизме, а задача скептика - проверить. Истинный атеист не будет никого слушать. Он нигилист до мозга костей. Он строго следует постулату Козьмы Пруткова "не верь глазам своим", поскольку обычное зрение нередко обманывает, лучше опираться на другие чувства. Он примет только все то что сумеет постигнуть. Как же протекает становление атеизма в личности?

 

Сначала скептик проберется под обшивку обыденной, серой реальности, под которой кроется кошмарный механизм нашей жизни. Да, если посмотреть на срез нашей обыденной жизни и изучить его строение, вывод о том куда мы катимся приводит в ужас. И он обязан будет его принять, все его детали и то, для чего он предназначен. Дальше, его вышвырнет за грань обыденного, предрассудки падут в его глазах и откроется одна простая истина: реальность - далеко не то что мы подразумеваем под этим словом. На этом этапе из его лексикона выпадает слово "верю", заменяется оно на "чувствую". Когда-то в детстве возникшая грань между реальностью и ирреальностью дает трещину. Два понятия на половину меняются местами. Теперь он легко скажет, что ЕСТЬ и чего НЕТ, и сможет это доказать.

 

Так лично во мне зародился атеизм. Вера всегда была обманом и лишь сокровенной фантазией, кто-то остался у нее в плену, кто-то просто подошел к ней с другой стороны, а кто-то ушел от нее далеко, к Осознанию…

[Aliestre]

Автор: Aliestre

 

 

Торжество силы

 

Стамина лежала в темной комнате на своей кровати. Она проснулась несколько минут назад, хотя был уже полдень. Обычно она просыпалась рано, но вчера у нее был ужасный день: ее лучшая подруга Каит сотни раз предала ее, все что она говорила было ложью и притворством. Казалось бы, мелочи, но сколько боли испытала Стамина... иногда в ее памяти вспыхивали фрагменты встречи...

...На лице Каит ехидная улыбка. Она протягивает Мангейфу его же пачку сигарет и произносит: "Будешь?"...

Вспышка ненависти обожгла сознание Стамины. Банальная мелочь, но что-то в ней есть очень жестокое...

Внезапно включилась магнитола на столе. Ах да, она поставила встроенный будильник на пол первого, чтобы не проспать весь день. Зазвучал почему-то германский военный марш, видимо она случайно забыла вынуть диск. Юные, сильные голоса пели "Wenn die soldaten...". Стамина решила послушать и улеглась поудобнее. Наверняка это поют ученики школы SS. Те, кому предстоит стать безжалостными войнами. Этот марш был настолько красив и мелодичен, что под него можно было танцевать. Наверно, они выглядели так же как солдаты. Черные, сшитые точно по фигуре формы, воротнички с одной стороны с двумя белыми молниями SS, с другой - с тремя белыми квадратами... черные галстуки, полные стремления и благородной жестокости взгляды... они шли всегда только вперед.

Кажется, откуда-то дует легкий ветер и приносит запах свежего мяса. Какие-то темные фигуры движутся навстречу. Впереди колонны идет воин со множеством наград, среди которых - черный железный крест на груди. За ним печатают шаг четыре ряда юных осанистых гитлеровцев... темно-серое небо почти давит на площадь, залитую бардовой, со сгустками, кровью, брызги которой разлетаются в стороны от шагов солдат. Кровь скапывает со штыков винтовок, обагряя шинели на прямых, широких плечах. Что за странный парад и где...

Стамина открыла глаза. Она случайно задремала, пока слушала. Ничего себе сон ей приснился...

Ей больше не хотелось видеть ничего подобного, поэтому она поспешно встала, накинула темно-синий халат и отправилась на кухню. День, как оказалось, был спокойно-пасмурный. Она включила кофеварку и села за кухонный стол.

...Каит повернула к ней голову.

- Давай может притащим его к тебе, потискаем, подразним и бросим?...

Мангейф - не тот, с кем можно играть как угодно. Он слишком раним для этого. Стамина отказалась от затеи. И за что ему это? Каит всегда относилась к молодым людям как к игрушкам, что крайне бесило Стамину...

Она взяла горячую кружку кофе с подставки и ушла в родительскую комнату. Надо было снять электронную почту, вдруг кому-то ночью не спалось и он написал ей? Но сервер был пуст, может и к лучшему. Стамина включила колонки, поставила любимую запись и откинулась в кресле с кружкой.

Каит стоит в середине колоннады и едва не плачет.

- Понимаешь, ты меня оскорбила! Что значит, я не внесла своего вклада в деньги на пиво? Мне утром мелочь какую-то дали и все! Я уеду отсюда ппрямо сейчас, хочешь? Стамина дала ей пол сотни, только чтобы та не устраивала пьяных концертов перед Мангейфом. Та даже сдачу не вернула...

Стамина обожглась кофем. От этого воспоминания ей стало совсем нехорошо. Взгляд упал на раскладной нож, лежащий на полке в шкафу.

...Разозленная, она вежливо попрощалась с Мангейфом и пошла прочь от остановки. Каит говорила ему "давай, догони ее!", но они уже распрощались. Тогда Каит подбежала сзади, схватила Стамину и потащила обратно. Но она вырвалась, сказав только:

- Я просто пойду домой.

- Он мне не нравится, совсем, он идиот! Я хочу остаться с тобой!

Мангейф это слышал.

Каит развернулась, подошла к нему и сказала:

- Видишь, она послала меня на ... !

Дальше она не слышала, о чем они говорили. Наверно, Каит продолжала вести себя так же отвратительно жеманно... и лгать...

Что за глупости? Стамина могла бы и простить ее, но...

...Ее лицо было повернуто к Мангейфу.

- Мы так часто ссоримся, она все равно потом приходит мириться, и вообще, не обращай на это внимания.

Каит лепетала эти слова, а Мангейф видел как наливаются слезами ярости глаза Стамины. Он понял что это ложь...

Она взглянула на белое блестящее дно кружки. Поступки она всегда прощала, но слова... как ее ранили слова...

Каит не стала бы бежать за ней, если бы не знала точно что заслужит смерти. Это было неизбежно.

Стамина сидела в кресле и чувствовала как с каждым новым воспоминанием за ее грудной клеткой что-то шевелится, будто хочет на свободу. Такое редко случалось.

Она очертила на груди безымянным пальцем сломанную пентаграмму - знак ярости. Она не могла больше терпеть, да и это было не за чем. Одев простую черную одежду, она вышла из дома. Люди натыкались на нее, безжизненные лица беспорядочно возникали перед глазами и тут же исчезали. Она расталкивала эти вялые тела, сшибла несколько из них перед церковью и проскользнула за ворота кладбища. Когда она убежала достаточно далеко в туманные, прохладные заросли древнего погоста, у нее вырвался крик:

- Килхиг, прими мою жертву!

Земля под ее ногами шевельнулась, испуганно подул ветер. Морок взвыл, услышав свое Имя.

- Пора...

Она разорвала ногтями кожу на груди, порвала плоть чуть выше живота, поддела кости грудной клетки и выдрала их с мерзким хрустом. Кости с остатками окровавленной плоти ударились о землю. На месте груди у Стамины чернел будто бы бесконечный, наполненный Тьмою портал, в котором послышалось приближающееся хлопанье черных крыльев. Секунда, и из ее тела вырвалась гигантская стая не то летучих мышей, не то птиц. Она медленно закрывала своей шевелящейся черной массой серое небо, обламывая почерневшие сухие ветки деревьев. Она безжалостно точно визуализировала Каит: Ее зеленые глаза, светлые волосы, длинное черное платье, надменную улыбку, даже звук ее дыхания. Странные твари все как одна перехватили образ и бросились искать его чтобы подкрепиться свежим мясом. Насколько Стамина знала, они очень прожорливы и просто съедят Каит по кусочкам. Примерно через минуту поток прекратился. Она прилегла на сырую, холодную, изрытую кладбищенскую землю. Ненависть ушла из нее огромной черной стаей. Некоторое время до ее возвращения можно было отдохнуть. Она вспомнила торжественные звуки немецкого марша. Это вдохновенное Wenn die soldaten звучало в ее душе, она мысленно шла в приснившейся ей колонне плечом к плечу с юными палачами. Мир проклял фашизм, пускай проклянет и ее. Сладкая месть - сладкое проклятие. За что она убила? Из-за маленькой ссоры... пусть никто не посмеет больше ее оскорблять, зная что бесчеловечное убийство доставляет ей удовольствие. Этот прекрасный момент, когда лежишь на мокрой земле в окружении могил с черной дырой в груди и туман срастается над тобой, окутывая как одеяло...

Небо снова наполнилось нечистью. Стамина закрыла глаза, она чувствовала как наполняется порождениями Тьмы. Уже сытыми и спокойными. Края раны начали чесаться, нарастали новые кости, покрывались кожей, образовывалась соединительная ткань. А старые остатки валялись в двух шагах...

Когда рана окончательно заросла, Стамина встала с земли и едва не свалилась с ног. Казнь забрала у нее много сил, зато... зато у нее за спиной теперь красовались огромный черные крылья. Она посмотрелась в отполированное надгробие.

- Ну и куда я теперь их девать буду?

И звонко рассмеялась. Пусть смотрят. В метро будет немного неудобно, ну да ничего страшного.

Стамина еще раз взглянула на то место где лежала и спокойно пошла домой...

 

конец

[Aliestre]

Автор: Aliestre

 

 

Тем кто сорвался

 

 

- О, Мортис сюда ползет... Аве, Мортис! Выпить принес?

Несколько одетых полностью в черное людей сидели вечером в старом пустынном дворе перед многоэтажкой и поглощали дешевое пиво. С виду обычная московская молодежь, но настораживает странные, слишком для юного возраста задумчивые лица и простая пугающе-строгая одежда. Глаза девушек не были тронуты косметикой, в них светилась кристальная трезвость, несмотря на урну рядом, до верху заполненную пустыми бутылками.

- Аве всем. Принес, как же...

- Садись...

Высокий худощавый молодой человек опустился рядом с остальными и поставил на землю небольшой черный рюкзак. Через несколько секунд из него возникла двухлитровая бутылка пива.

- Такс, кому наливать?

Один крепкий юноша из компании сидел лицом к окнам многоэтажки и задумчиво разглядывал чужие занавески, в то время как окно на девятом этаже приоткрылось и из него послышались монотонные звуки музыки.

- Какой идиот так громко вечером включает Doom Metal?

- Там готичка какая-то живет. Задрала уже. Соседка моя...

Последняя фраза принадлежала девушке с острыми, четкими чертами лица и четко очерченными губами, которые предавали ей выражение отвращения ко всему миру. Юноша продолжал следить за окном. Что-то его слегка насторожило... что-то странное висело в воздухе, какое-то напряжение витало вокруг облупленной девятиэтажки. Необъяснимое ощущение тревоги прокралось в его душу.

- Цепеш, чего такой загруженный стал? М? Ты че? Прям философ сидит.

Мортис отхлебнул пива и хищно улыбнулся. Цепеш даже не обратил на его фразу внимания, продолжал смотреть на раскрытое окно. Теплый весенний ветерок приобрел запах затхлости, пространство наполняло непонятное напряжение, почти гудящее в воздухе. Вокруг него веселились друзья и вели легкие беседы о насущном, пели вечерние птицы, первые сонные мошки толпились на фоне темно-серого неба, но казалось что все вокруг таило опасность.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. За занавеской показалась человеческая фигура почти во весь рост. Ткань медленно поползла в сторону. Звуки музыки стали громче. Подул ветер и взору Цепеша открылось изможденное лицо девушки. Он даже не успел его хорошенько разглядеть, фигура шагнула вперед в пустоту, выпала из окна и камнем полетела на землю, оборвав занавески. После нескольких секунд шока он услышал глухой грохот и хруст. Вся компания вдруг замолкла и резко обернулась в сторону подъезда.

- Они кресло что ли из окна выкинули? Что там упало-то?

Мортис превстал чтобы получше разглядеть то что лежало на дороге. Все кроме Цепеша сидели спиной к окнам и ничего не видели.

Он понял жуткую вещь. Даже не в самом происходящем, а в своей роли здесь. Нельзя чтобы кто-то узнал о том что произошло на его глазах. Он нечеловеческим усилием воли изобразил безразличие на лице и произнес:

- Да ничего, тряпка какая-то. Забей. Ребят, кто завтра на погост пойдет?...

Беседа продолжилась в том же духе. Ребята моментально забыли о том странном звуке и наперебой стали предлагать, чем будут заниматься на предстоящей прогулке.

Время шло, на улице темнело и собирался дождь, но веселье продолжалось. Алкоголь кончился, но никто не собирался уходить, что весьма удручало нашего героя. Только через два часа одна из девушек заявила что ей пора домой, остальные вызвались ее провожать. Цепеш поторопился уйти первым, сказал что ему в другую сторону и скрылся. Его друзья ничего не заподозрили и не стали просить составить компанию... он долго смотрел им вслед из-за большого дерева... Когда во дворе никого не осталось, он подошел к бездыханному трупу, запутавшемуся в занавеске. Первые капли дождя кропили его. Бесцеремонно сорвав окровавленный"саван" с тела, он увидел что у девушки пробита голова и белые осколки черепа торчат из-под слипшихся черных волос. Одна ее рука была неестественно вывернута, кожа на суставе лопнула, обножив рваные сухожилия и кровавую плоть. Помятый бесформенный череп, почти выбитый, налившийся кровью глаз и задравшееся порваное платье вызывали у него только отвращение. Мертва...

Он знал Аню с первого класса. Тихая, вечно "загруженная" девочка, она некоторое время была одной из Них. Отлично соображала, любила книги по психологии... но в последнее время не могла понять, почему же Цепеш считает ее всего лишь своей подругой. Она любила его не как друга или брата. И он знал об этом но ничего не мог с собой поделать. Он не мог полюбить ее как девушку. Неужели из-за этого надо было...

Цепеш наклонился к трупу, подобрал с ее груди маленькую серебряную пентаграмму и сорвал ее с окровавленной, посиневшей шеи, отхватив приличный клок волос.

- Рожденный ползать... - сорвалось с его губ.

Начался ливень. Потоки дождя омывали тело Ани, унося запекшуюся кровь в сточную канаву, они же мочили тонкую черную рубашку ее бывшего друга.

Он шел домой как всегда шел с гулянок, может с виду слегка чем-то растроенный, но бодрый и почти трезвый. Мать наверное уже приготовила ужин и ждет его. Он шел домой, не оглядываясь назад.

[Aliestre]

Бегу я волком...

 

Бегу я волком

Когти сточить успел,

Плюется слизью,

Кровью хрипит юнец.

(С) Butterfly temple

 

Выбив дверь своей квартиры, приземистый молодой человек стал поспешно спускаться с лестницы. Мысли выжгла боль и он отчетливо чувствовал как весь горит в беспощадном пламени. В подъезде он с легкостью снес обе железные двери, вышел и свернул в сторону старых домов. Его слегка потрясывало, когда он вошел под каменную арку и... пропал...

С другой стороны из-под свода выпрыгнул огромный серый волк. Он понесся с такой скоростью что, казалось, летит, не касаясь земли.

Он преодалел четырехполосное шоссе в три прыжка, люди видели только большое серое пятно. Морозный ветер и боль перекрыли сознание, он видел перед собой только волка, несущегося по бескрайним снежным пустошам, в серо-голубых от ярости глазах которого отражались белые холмы и ярко-зеленые ели в пушистых шубах. Кровь струилась по его оскалившейся морде и капала на клыки, кровь из диких, пылающих гневом глаз. Он хрипел и выл на бегу так что все вокруг покрывалось инеем. Узрев впереди огромную ледяную стену он прыгнул вперед чтобы разбиться об нее. Осколки посыпались градом, это была не стена, а зарешеченное окно городского морга. По запаху он обнаружил некогда самое дорогое на свете создание, и прежде чем в двери зала показался охранник, стащил тело с железного стола и ухватив за локоть, выпрыгнул с ним в окно. Потом опять понесся, сам не зная куда...

Юноша шел по лесу, неся на плече свою скорбную ношу - сине-белое тело девушки, а в руке канистру с бензином. Ему казалось что вместо елей стоят высокие идолы. Пред ним расступались чуры темных и светлых богов земли Славянской, на него взирали мудрейший Велес и громовержец Перун, пряха судеб и мать богов Макошь и великая богиня смерти Морена, которая остановила его жестом. Он опомнился, оказавшись на оставленной кем-то груде хвороста, и аккуратно положил труп на ветки. Извлек из кармана шприц со смертельной дозой морфия и всадил иглу себе в вену на лбу, чтобы быстрее дошло до мозга. Облив с головой себя , девушку и хворост горючим, он чиркнул зажигалкой.

Боль ушла, остались только щекочущие всполыхи огня и что-то холодное на руках. Сквозь пламя были видны очертания женщины в красном сарафане, стоящей поодаль, ее лицо было спокойным, алая коса лежала на плече.

- Крада Светла, спаси для света... спаси для мати... радугой свЯти... - шептали древнюю молитву обугливающиеся губы оборотня.

Посреди леса горел огромный жертвенный костер...

 

 

Скрипач

 

Молодой человек в черном пальто шел на работу. Родители не знали, откуда он приносит деньги, и знать не хотели. Что ж, с другой стороны, не приходилось им ничего рассказывать о себе.

Метель выла одиноким искалеченным волком. Но он привык к холоду. У ворот городского кладбища никого не было, даже охранников. Никто не хочет идти на могилу родственника, разгребать снег, зябнуть ради того чтобы назавтра опять навалило белых хлопьев в половину человеческого роста. Может, это и правильно.

Юноша присел на корточки возле ворот и стал терпеливо ждать. Либо он замерзнет насмерть, либо простудится, либо к воротам подъедут те, чьи сердца ему придется некоторое время помучать в самых корыстных целях.

Примерно через час к погосту подтянулась вереница черных автомобилей. Оставив их стоять снаружи, люди подхватили длинный черный ящик и прошли за ворота. Юноша выждал, пока они все окажутся спиной к нему и начнут свою церемонию.

Крышку гроба приоткрыли с верхнего конца и люди окружили покойника. Родственники зябко кутались в шубы; кто-то плакал, кто-то стоял в задумчивости, некоторые и вовсе нацепили дежурные скорбные физиономии, за которыми не было ни капли душевных чувств. Понаблюдав за происходящим, юноша расчехлил свою старую скрипку, разогрел пальцы, подкрался сзади и тронул смычком ее струны.

Сначала никто не заметил что сзади доносятся звуки музыки - они слились с воем ветра и дальше как будто появились из самой метели. Люди обернулись и застыли на местах. Скрипач в черном расстегнутом пальто с побледневшим от холода лицом играл так что даже самые стойкие женщины заплакали, а мужчины ушли в себя, не обращая внимания на слезы жен. Он играл что-то явно не из классики, скорее всего, эта мелодия была придумана им самим. На самом же деле, ему было достаточно почувствовать скорбь людских сердец и волнение природы именно в этот день, в этот миг, чтобы просто начать играть...

Когда он закончил и совершил несколько шутовской поклон, улыбнувшись, и дав понять что для него это не больше чем работа, к ногам скрипача полетела сначала мелочь, потом дорогие и не очень дамские украшения: браслетки, часики, колье, сережки...

- Благодарю вас, господа.

Юноша собрал с земли все что ему накидали благодарные слушатели, отряхнул от снега скрипку, положил ее обратно в чехол и отправился домой.

Воистину, у каждого свое призвание.