Лорри Липтон

[Roland]

Лори Липтон родилась в Нью-Йорке. Ее изящные рисунки создают искаженное психологическое царство, где комнаты - призрачные западни, заполненные тоскующими душами, секретными опасениями и тревожащими воспоминаниями. Работая исключительно в черно-белых тонах ("потому что это - цвета воспоминаний и фантомов", говорит художница), ее тревожные и жуткие изображения резонируют своей экстраординарной атмосферой с психологическими суждениями Фрейда и его психоанализом в частности.

 

Внутри гладких, почти фотографических штрихов карандаша Лори Липтон, находится мир запутанных деталей рисунка. Вдохновленная гиперреалистическими картинами фламандцев 15-ого столетия, она развила уникальную, решительно живописную графическую технику, используя лишь карандаш, подражает бесконечно живым мазкам темперы. Тысячи точных, тонких штриховок и ударов карандаша лежат между чистым листом и богатым монохромным миром фантазий.

 

"Моя мать и отец всегда относились к моему творчеству, как нормальные еврейские родители, они восклицали "Гениально!", каждый раз, когда я показывала им мою работу. Они чрезвычайно гордились мной, и показывали мои замученные, заполненные болью шедевры во время званых обедов в окружении друзей и родственников. Гости обеда смотрели бы на меня - милую, красиво одетую аккуратную маленькую конфетку, затем смотрели на мои рисунки и начинали медленно отодвигаться подальше.

Я была принята в один из лучших университетов, чтобы изучить Искусство, но быстро разочаровалась в том, что там преподавали. Это были 1970-ые, расцветал постмодернизм и при выполнении работ каждый старался сделать что-то необычное, далекое от канонов и классики. Например, если нужно было рисовать автопортрет, то студенты ввели бы в картину скалы, сломанные зеркала, или резали бы холсты, и объясняли потом, почему это является искусством. Я имела обыкновение скрываться в библиотеке и в течение многих часов, копировала Дюррера, Гойю, Мемлинга и Босха.

Я рисую только те вещи, что глубоко затрагивают мою сущность, зачем стараться и тратить так много времени и усилий на детали, если я не увлечена всем сердцем? Я хочу, чтобы моя работа выходила из меня, была настолько личной, что выходит за пределы себя и в состоянии затронуть других людей. Я стараюсь быть максимально честной с самой собой, чтобы видеть правду. Это походит на археологические раскопки - я ежедневно рою глубоко внутрь себя.

Я всегда завидовала отношению мексиканской культуры к смерти. Мертвые не покидают их, ежегодно празднуют день мертвых, Семьями собираются на могилах, пируют в честь мертвецов, города украшаются скелетами и черепами. На этот праздник приезжают туристы со всех концов света, нам не свойственны подобные празднования, мы иначе относимся к смерти. Мексиканцы приняли ее, смерть органично слилась с их жизнью.

В мексиканской культуре есть смерть, в отличие от нашей. Мы все время бежим от смерти, ценим молодость и красоту, обманываем себя иллюзией, вечной жизни, мы верим, что никогда не состаримся и не исчезнем из этого мира. Смерть настигает других людей, неудачников, а мы красивые, преуспевающие, у нас впереди вечность. Отчаянные попытки сохранить молдодость - подтяжки, ботокс, мы бросаем в смерть витаминами и деньгами, но она лишь улыбается голыми черепами. Они всегда улыбаются, в этом вся шутка."

 

Для каждого из рисунков Липтон требуются недели или, в некоторых случаях, месяцы.

Об одном изображении она говорит: прекрасная Леди Смерть часто появляется в мексиканском народном искусстве. Это - моя была очень кропотливая работа. На кружева у меня ушла масса времени, это почти убило меня, но результат получился соответствующий стараниям.

 

Информация и работы взяты отсюда