Хроники Морелиндо

[Morelindo]

Я не был рожден на поле битвы. Я на нем умер.

Dictum primipilus   

“Скорее бы смерть, - думал я тогда, - Меня ждут там, где звёзды, там, где так спокойно и красиво…” Я помню, что боялся боли, но не смерти. Нужно было лишь найти способ умереть безболезненно… Та ночь была больше похожа на ночь смерти, чем все другие. Не знаю, почему. Но это должно было свершиться тогда… Мысль о смерти не должна страшить твердую душу, когда путь к ней открывается внезапно. Удара я не заметил. Просто вдруг все для меня исчезло - а потом я повернул голову в сторону и увидел мёртвую собаку, прямо рядом с собой. Кто-то внутри меня отметил, что животное умерло совсем недавно. Его тело ещё не успело окоченеть. Огромные медные гвозди, торчавшие из ошейника, впились мне в руку. Я высвободил ее и провел ладонью по гладкой морде огромного пса. Под левой лапой, на боку зияла смертельная рана, через которую можно было рассмотреть внутренности. Это было сделано не гладием. Он убивает не так жестоко... Я почувствовал тепло ладонью, но не почувствовал жизни. Закрыв глаза, я снова опустился на землю, рядом с псом. «Скоро и я лягу так же. И останусь лежать неподвижно. А потом моё тело сожрут такие же голодные собаки и не оставят ничего - ни косточки, ни ногтя… Будет ли от этого какая-то польза?..» - устало подумал я. Пёс смотрел на меня неодобрительно своими мёртвыми, стеклянными глазами. И я поднялся с земли. Побрел по телам к реке. Тогда я не знал, что умер. Не знал, что это я убил пса. Я знал только то, что борьба за выживание ещё не закончилась. Почему-то я больше не чувствовал слабости, и потому решил биться до последнего. Пока есть силы, нужно жить - и выживать. Перед тем, как войти в кровавую воду, я оглянулся на пса. Веки его теперь были сомкнуты. Он выполнил своё последнее дело на земле и мог спать в своё удовольствие, вспоминая прожитую жизнь. Лишь рана стала покрываться алым льдом, стягивая шерсть на боку. Но это было уже не больно. В моей голове родилась строка, посвященная ему, и, глубоко вздохнув, я вошел в алые от крови сотен воинов воды…

Dictum prima (иды квинтиллия, 66 год до р.х.)
Вот уже несколько месяцев я тенью бродил по «новому» миру. Столько событий произошло в Риме, но я жил словно во сне. Великая битва у стен Нолы пробудила меня. Я очнулся, но было слишком поздно что-либо изменить. Никто не мог противостоять величайшему из людей на протяжении его жизни - так предсказал ему сам Набопалассар, астролог Царя Царей, на берегу Ефрата. Митридат казнил старика за благоговение перед чужеземцем, за то, что тот поставил его своими словами выше властителя персов, но мы знали, что халдей прав. Его армия, победившая в Союзнической войне, вошла в Рим - впервые за историю Республики. Со всех концов страны стали сползаться приверженцы нового порядка, а точнее - полного беспорядка в правлении. Многие из нас, приобретшие официальный статус, покинули Город, предчувствуя массовые гонения, некоторые - навсегда. Сотер нанял корабль на деньги от продажи своей виллы в Кумее и вывез все на какой-то остров у берегов Крита. Ферон решил остаться, укрывшись в районе за Лавтумеей, там, где в известняковых ямах хоронили неимущих. Марий не был убит, и в стране назревала гражданская война. Оставшиеся в Городе более не скрывали жажды и утоляли её, едва появлялся поблизости смертный. Обстановка напоминала первобытный строй, от которого мы вместе со всем цивилизованным миром ушли уже несколько столетий назад. Я, как и многие тогда, был шокирован масштабами последствий несостоявшегося переворота. Смута не ограничилась столицей и носители ее вторглись в остальной мир. Я уехал в Кумы, затем в Пицен, подальше от Лация. Но теперь и здесь царил хаос. Я тогда пытался анализировать происходящее, но пришел к неутешительным для себя выводам: наши эмиссары в Сенате слабы а вожди безвольны, раз не смогли предотвратить поражение и проглядели величайшего из людей. Более того, ходили упорные слухи, что они оказались сборищем предателей и заговорщиков. Мои убеждения и приоритеты были разбиты в прах. Я усомнился во многом и даже в самом себе. Тогда, вернувшись в Северный Пицен, я понял, что мир изменился, но так и не решил для себя, что мне делать, и на чью сторону встать. Сородичи тоже разделились на два лагеря. По моему мнению, одни были лицемерами, а вторые - звероподобными тварями, не способными скрыть свою сущность. Убивать и тех и других… Тогда это казалось мне единственным выходом…

Dictum secundus (ноны секстиллия, 66 год до р.х.)
В тот день я стоял на крыше инсулы в самом центре Субуры - оттуда был хороший вид. Я видел, как серебряный вексиллум прошел в ворота города, видел стройные шеренги солдат на узких субурских улицах. Помню, как жители швыряли им на головы всякий хлам и лили содержимое ночных горшков, пока он не выехал вперед с факелом в руке и не объявил, что подожжет город, если это не прекратится. Огня они всегда боялись больше, чем войны. И тогда я понял, что это конец. Бой был короток - даже на узких улицах солдаты умели сражаться лучше, чем наспех собранное ополчение - в основном рабы Мария, ведомые его сыном. В тот день я видел над городом чёрное облако смерти, созданное струями дыма, поднимающегося из Субуры. Наступивший рассвет был приглушён тьмой и прошёл незаметно. Солнце уже не появлялось на небе, будто и оно, вместе с Богом, забыло о проклятом городе. Люди бродили по переулкам, без конца оглядываясь. Тишина пугала их сильнее любого шума. Мимо пронеслась стая взъерошенных, но, видимо, сытых псов. Какая-то девушка прижалась к стене, пропуская их. Земля и вязкая жижа, чёрная от копоти недавнего пожара, скрывала признаки времени года. Короткий день закончился так же незаметно, как и начался. Луций Корнелий выступал в то утро на Форуме. Я не ходил туда. Я знал, что он скажет им. Я поднял глаза к небу. С неба шел дождь. Крупными каплями он ложился на землю и чернел на глазах, но город как будто стал светлее. Странное веселье овладело мной. Захотелось бежать и ловить дождь руками. Я засмеялся. Этот смех казался безумным. Он и был таким - как и я сам... Я бежал, глядя в небо, словно маленький мальчик, встречающий свою первую осознанную зиму. Этому веселью не было никакой причины, ведь наступившие времена означали для меня только смерть и голод. Богатство и благополучие остались позади, и эту зиму предстояло пережить немногим. Но тогда я еще не знал этого… Вскоре я выбился из сил, подвернул ногу и упал в грязь. Перевернувшись на спину, я глядел в небо, которое падало на меня и одновременно разглядывало сотнями очей-звезд. Теперь мой смех стал плачем, и ничто уже, казалось, не могло этого остановить. Бесконечный Поиск, Страх, Одиночество, Вечность и Небытие - всё, что несли мне эти времена, все это было в нем…